ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ

20.02.2017

Народ с песком в глазах

9 февраля 1958 года вирусолог Тан Фэйфань закончил эксперимент на своём глазе, доказав, что хламидии вызывают трахому, которой в те времена болел каждый шестой человек на Земле. Тан мог стать первым китайским учёным, удостоенным Нобелевской премии по физиологии и медицине, но вместо награды его ждало суровое наказание.

После этого опыта трахома стала быстро отходить в область преданий. Свойства возбудителя изучили, подобрали схему лечения антибиотиками, и началась глобальная ликвидация. Большинство нынешних врачей видели трахому только на картинках. Публика уже забыла эту глазную болезнь, от которой внутренняя сторона века воспаляется и со временем рубцуется. В двух случаях из ста рубцы закрывают слезные протоки, глаза высыхают, наступает слепота. У остальных воспаленная роговица постепенно мутнеет и всё хуже пропускает свет.

Ощущения больного трахомой хорошо передает китайское название этой патологии — «ша янь», 沙眼; буквально — «песок в глазах». Трахома заразна, особенно в начальной стадии. До войны ей страдала половина Китая, в деревне даже до 90%. Статистика отражена в старинной китайской пословице: «Из десяти глаз девять — с песком». Пословица, заметим, не о трахоме вовсе, что и показала биография Тан Фэйфаня.

Он родился в 1897 году в обедневшей аристократической семье. Денег хватило только на образование детей. Когда Тан учился в медицинском колледже Чанша, его увлекла микробиология. Как выпускник с отличием он получал выгодные предложения, но от практики отказался, говоря: «Ну сколько человек вылечит за свою жизнь доктор? Вот если найти причину какой-нибудь массовой болезни, предотвратишь сотни миллионов случаев».

Вверху: экспериментальная трахома, вызванная введением огромной дозы возбудителя в глаз учёного, на 26-й день после заражения, до начала лечения. Внизу слева: Тан Фэйфань (1897-1958, крайний справа) и его сотрудники в 1956 году, после первого в мире удачного опыта серийного культивирования возбудителя трахомы вне человеческого организма. Внизу в центре: сделанное Таном фото возбудителя трахомы, 2150-кратное увеличение. Внизу справа: советский офтальмолог и микробиолог Анатолий Альбертович Шаткин

Трахома в 1920-е годы наглядно подтверждала эту мысль. Лечение шло долго и стоило дорого. Пока пузырьки на воспаленных веках не успели зарубцеваться, их выдавливали на мучительных процедурах, которые врачи официально называли экспрессиями, а между собой — «репрессиями». Медики при этом ещё и заражались от больных: плодившийся на веках возбудитель трахомы оставался неизвестен. Как и возбудители половины других инфекций.

Тан поехал стажироваться в Гарвард, где его учителем был Ханс Цинссер (1878-1940), который исследовал повторный сыпной тиф, носящий ныне название болезнь Брилля-Цинссера. Американец был доволен Таном, и молодой человек хотел остаться в Америке, когда ему написал старый учитель, вице-президент его колледжа Янь Фуцинь. Оказывается, Чан Кайши решил создать в Шанхае первый в Китае ВУЗ для преподавания доказательной медицины, но делать это некому. Тан был нужен на родине, где ему предложили первую кафедру микробиологии, тем более что в Шанхае была возможность заниматься наукой.

В ходе этих занятий Тан Фэйфань пытался вызвать у себя трахому введением бактерии, которую микробиолог Хидейо Ногути (1876-1926) считал возбудителем. Оказалось, великий японец ошибался. Это исследование сделало Тану имя в микробиологии. В 1937 году его научную работу прервали другие японцы — императорские армия и флот, без объявления войны напавшие на Шанхай.

Китайская армия была слаба, её медицинская служба никуда не годилась. Тан Фэйфань забросил микробиологию, и со своими студентами организовал для военных скорую помощь. Три месяца, пока шли бои, преподаватели оперировали в 600 метрах от передовой. Жену Тан успокаивал: «Я слишком маленькая мишень (он был метр 60 ростом), по мне всегда промажут». Действительно, японцы в него не попали. Когда Шанхай был сдан и установилось перемирие, Тан счёл свой долг перед родиной выполненным и собрался в Британию, куда его пригласили исследовать вирусные инфекции.

И тут снова пришло письмо от Янь Фуциня. Старый учитель писал из Ухани, что в глубине страны чудовищная эпидемия сразу нескольких болезней. Импортных вакцин нет, надо создавать своё производство, нужен микробиолог-консультант.

Вверху слева: поток китайских беженцев, стремящихся из Шанхая в европейский сеттльмент после нападения японской армии на город летом 1937 года. Из этих людей Тан Фэйфань один имел приглашение на работу в Европу, но в конце концов он решил остаться, чтобы не бросать родину в тяжёлый момент. Вверху справа: Тан Фэйфань в Куньмине - главный эпидемиолог Китайской Республики. Внизу: организованное Таном в условиях войны производство вакцин (слева) и пенициллина (справа). Фото: Джозеф Нидем, 1944.

Тан поехал в Чанша, где находился эвакуированный с захваченного японцами севера Центральный департамент вакцин. Начальства нет, оборудование по дороге растеряли. Половина коллектива днём играла в футбол, ночью спала, а другая днём спала, а ночью пила спирт.

Консультант без полномочий сделать ничего не мог, надо было становиться директором. Прежнего директора Тан подсидел, используя связи жены: его тесть-военный входил в правительство Чан Кайши. Едва начали производить вакцину от бешенства, как японцы разбомбили лабораторию, и пришлось перебираться на юг, в Куньмин.

Там под производство вакцин выделили здание, но средств на оборудование не было. Тогда друзья из финансового ведомства предложили Тану украсть деньги. Они придумали схему «short sale наоборот», до сих пор весьма популярную у китайских мошенников. Тан заложил в государственном банке здание своего ведомства, а потом разобрал одну стену, имитируя обрушение по ветхости. Стоимость здания снизилась в разы. Short sale — это когда банк в таких случаях продаёт заложенное имущество за любую цену, прощая заёмщику долги, лишь бы только избавиться. Покупателем за одолженные у частных банков наличные оказался тот же Тан Фэйфань.

На разницу в цене он отремонтировал здание и развернулся. Поставил на поток противостолбнячную сыворотку и вакцины от холеры, оспы, сыпного тифа. Этими вакцинами снабжалась не одна китайская армия, но и сражавшиеся с японцами в Бирме англичане и американцы. Мало того, узнав о пенициллине, Тан Фэйфань отыскал под боком нужную плесень и начал выпуск собственного антибиотика, не имея даже электричества. Необходимый для этого лёд поставляли эвакуированные из столицы физики в обмен на выращенных в виварии свиней. В ледниках пенициллина получалось мало, всего на несколько десятков раненых. Но этого хватало американским лётчикам, которые прикрывали войска Чан Кайши с воздуха.

После войны Тан в последний раз думал уехать из Китая: как деятель правительства гоминьдана он опасался победивших коммунистов. Отослав жену с сыном в Америку, уже отправил свой багаж в Гонконг. 4 апреля 1949 года Тан должен был сесть на пароход, но после бессонной ночи решил не уезжать. Он слишком много вложил в охрану здоровья китайцев, она стала делом его жизни.

Коммунисты обрадовались его решению. Тан по-прежнему руководил институтом в Пекине. За первый год существования КНР выпуск противооспенной вакцины увеличили в семь раз, и началась грандиозная программа полной ликвидации оспы в Китае, успешно выполненная за десять лет. Можно было заняться и хламидиями. В августе 1955 года впервые в мире Тан Фэйфань сумел культивировать возбудитель трахомы вне человеческого организма. Но проверки патогенности на обезьянах — не доказательство; хламидии вызывают у макак-резусов конъюнктивит, а трахома — это прерогатива Homo sapiens. Нужно было введением возбудителя в глаз вызвать болезнь у человека.

Нашли добровольца, начало эксперимента назначили на 2 января 1958 года. На всякий случай, чтобы сверить ощущения волонтёра со своими, Тан Фэйфань 1 января ввёл возбудитель себе. У обоих клиника развивалась синхронно. Разве что волонтёра начали лечить биомицином на 26-й день, а себя Тан испытывал до 9 февраля, когда его зрение стало снижаться весьма ощутимо.

Китайцы сообщили об успехе коллегам — британскому профессору Кольеру в письме, и советским врачам на конференции в Харбине. Опыт был повторен за рубежом. Сначала в США, по ошибке: лаборант случайно плеснул себе в глаза культурой хламидий. Потом в Англии нашёлся доброволец, благородный 71-летний пациент хосписа для слепых. Чтобы проследить клинику экспериментальной инфекции, он не давал себя лечить целых семь месяцев. Наконец, молодой советский микробиолог Анатолий Шаткин ввёл хламидии в свой левый глаз без разрешения начальства, понадеявшись, что победителей не судят. В самом деле, великий вирусолог Михаил Чумаков (1909-1993) и директор института вирусологии Виктор Жданов (1914-1987), которым нравились смелые ребята, двинули его карьеру вперёд. Очерк о Шаткине вышел в популярнейшем журнале «Юность», в одном номере с повестью Аксёнова «Апельсины из Марокко». Со временем этот мужественный человек возглавил особую лабораторию хламидиоза в институте им. Гамалеи, затем академический центр по хламидийным инфекциям и профильную рабочую группу ВОЗ.

Сам Тан Фэйфань статью об эксперименте над собой напечатать не успел. Пока он разводил хламидии, коммунистическая партия национализировала промышленность и торговлю. Сделали всё аккуратно. Прежним владельцам выплатили компенсацию и пригласили управлять своим бывшим бизнесом за хорошую зарплату. При этом напоминалось, что в Советской России собственность просто конфисковали, а хозяев ставили к стенке. Чтобы скрасить отъём имущества, Мао Цзедун призвал граждан критиковать партию во избежание перегибов: в Китае, не то что в СССР, «должны цвести сто цветов».

События 1957-58 гг. в Китайской Народной Республике. Слева вверху: публичное шельмование "правого" ответственного работника и осуждённый "правый" студент под конвоем. Слева внизу: уличная агитация против "правой" интеллигенции. Справа: цветной плакат, агитирующий детей уничтожать воробьёв как "вредителей сельского хозяйства".

«Цветение» продолжалось лишь месяц. Потом партия заявила, что это была хитрость, «выманивание змей из нор». Правые интеллигенты, оказывается, воспользовались разрешением на критику, чтобы «наброситься на всё лучшее, что есть в Китае». На самом же деле от одного до десяти процентов работников умственного труда — это правые. От них надо избавляться. Для простоты взяли среднее — 5%, и спустили везде разнарядку: из 20 человек уволить одного как «правого». Не найдёшь у себя правых — сам уходи с работы, да ещё как «крайне правый» езжай строить дороги в дальние горы, откуда не возвращаются.

Институт вакцин и сывороток это не затрагивало как стратегически важное учреждение, директор которого Тан Фэйфань входил в «белый список» неприкосновенных специалистов. Но пострадали смежники: из больницы и университета выгнали самых смелых и честных, способных на критику. Тан Фэйфань собрался, пролечив глаза и написав статью, заняться испытанием в детском саду своей вакцины от кори. Нужны новые кадры, а всех, кто был на примете, выслали. И Тан сказал секретарю парткома, что ему мешают избавлять страну от инфекций.

Парторг доложил в ЦК, там велели принять меры. Тан Фэйфаню было приказано выступить с самокритикой, а потом «выслушать критику масс». 28 сентября 1958 года всё пошло по типовой схеме разгрома «правых». Называлось это «сорвать белый флаг буржуазии». Критиковали коммунисты, агрессивной массовкой выступали комсомольцы, в основном из других организаций.

Весь день Тан Фэйфаня кляли на чём свет стоит. Он и полномочиями злоупотребляет, и лаборантку соблазнил, и партию ругал, и «вирус трахомы» за границу «послал», чтобы там его выделили буржуазные учёные, отняв у великого Китая заслуженный приоритет. Каждое обвинение заканчивалось речёвкой: «Встаньте и кланяйтесь народу!» Когда учёный делал это, ему кричали: «А теперь садитесь и запоминайте!»

29 сентября шельмование продолжилось. Теперь звучали прямые обвинения в измене, да всё на «ты»: «Сознавайся! Ты иностранный агент, американский шпион. Ты был в США и там предавал Китай. Ты продал свой народ!» И это кричали люди, которых Тан когда-то не бросил в беде, имея в кармане приглашение в западный университет. Кричали, глядя в его ещё недолеченные от экспериментальной трахомы глаза.

Возражать, рассказывать биографию было бессмысленно — никто не верил. Друг сказал Тану: «Как несправедлива к тебе судьба!». «Это не судьба, — ответил Тан, — это мой собственный выбор». Следующее заседание, 30 сентября, не состоялось. Рано утром Тан Фэйфань покончил с собой. В предсмертной записке он просил жену вернуть шесть книг, которые брал почитать у друга.

В ЦК поняли, что перегнули палку: это же был единственный в Китае по-настоящему передовой учёный, почитаемый за границей. «Срывание белых флагов» по всей стране прекратили без объяснения причин. «Правых» оставили в покое, а гибель Тана скрыли, чтобы о ней не узнали на Западе. Некрологов не было, как и похорон. Вдова ходила в крематорий одна. Урну с пеплом она унесла домой и поставила у себя в спальне.

Последнюю статью покойного подписал офтальмолог Чжан Сяолоу из больницы Тунжэнь, где брали материал пациентов с трахомой и лечили заражённых добровольцев. Чжана славили как великого первооткрывателя до самой смерти Мао. Когда начались реформы Дэн Сяопина и Китай стал сближаться с Западом, возникла мысль вручить Нобелевскую премию какому-нибудь учёному из КНР. Международный комитет экспертов по трахоме тут же вспомнил о Тан Фэйфане. В 1981 году на его имя прислали приглашение на конференцию в Сан-Франциско, для вручения памятной медали. Пришлось китайскому руководству поведать миру несколько запоздалую весть о смерти Тана. За медалью приехал офтальмолог Чжан Сяолоу. Произнёс длинную речь о том, как «мы выделяли атипичный вирус, ведя опыты на себе и добровольцах», и дал понять, что от Нобелевской премии тоже не откажется.

Однако вдова Тана и его бывшие соратники разъяснили экспертам по трахоме, как было дело. В результате Нобелевскую премию за хламидии не получил никто. Вдова Хэ Лянь умерла в 1995 году со спокойной совестью. Рассказ учеников о Тане опубликован и тиражируется китайским интернет-сообществом. Прежде за подобную биографию в Китае обожествляли. Строили храмы, как изобретателю бумаги Цай Луню. В нашу эру не бывать Тан Фэйфаню божеством, даже когда сгинет основанная Мао «красная династия». Но он числится в истории как «великий учёный, таланту которого позавидовало Небо» и «благородный муж, не мирившийся с торжествующим злом». Это очень много. Китайцы таких людей не забывают.

Источники и дополнительные материалы

Статьи Тан Фэйфаня и материалы о нём:

- Тан Фэйфань, Чжан Сяолоу и др. Изучение возбудителя трахомы путем инокуляции и культивирования. Статья на китайском языке, содержит данные о заболеваемости в Китае. Acta microbiologica sinica, №2, 1956

- Tang Fei-fan, Chang Hsiao-lou et al. Studies on the etiology of trachoma with special reference to isolation of the virus in chick embryo. Самая выдающаяся статья Тан Фэйфаня о первом в мире удачном опыте серийного культивирования возбудителя трахомы. Chinese Medical Journal, vol. 75, №6, стр. 429-447, 1957

- Chang Hsiao-lou et al. Experimental trachoma in human volunteers produced by cultured virus. Последняя статья Тан Фэйфаня об опытах по заражению глаз добровольцев культивируемым в лаборатории возбудителем зимой 1958 года, подписанная Чжаном Сяолоу. Chinese Medical Journal, vol. 80, №3, стр. 214-221. Март 1960 года

- Wu An-ran, Xie Shao-wen. In memory of professor Tang Fei-fan. Первая после периода молчания статья о Тан Фэйфане в китайской научной литературе. Chinese Medical Journal, vol. 100, №6, стр. 512-513, 1987

- 江晓原。国之瑰宝汤飞凡。Цзян Хаоюань. «Сокровище страны» Тан Фэйфань. Самая подробная биография героя на китайском языке, в 3 частях. Размещена на портале Архива гражданской истории сервис-центра Китайского Университета Гонконга, где для зарубежных исследователей Китая собраны самые важные материалы по истории китайского народа. 2004 год.

- Сведения о Тан Фэйфане на портале созданного им Национального Института вакцин и сывороток в Пекине

Сведения об исторических процессах, затронувших Тан Фэйфаня:

- Фотографии Тан Фэйфаня и его сотрудников, сделанные биохимиком и китаистом Джозефом Нидемом в районе Куньмина в 1944 году. Цифровая библиотека Кембриджского университета

- История кампании «срывания белых флагов буржуазии» на официальном портале Коммунистической Партии Китая

- Перечень всех общественных кампаний при Мао, с фотографиями и плакатами

- Юн Чжан. Дикие лебеди. Три дочери Китая. Перевод на русский язык. Санкт-Петербург, Издательство Ивана Лимбаха, 2008. Воспоминания дочери ответственного партийного работника о Китае времён Мао Цзедуна. Красочное подробное описание кампании против «правых» см. главу 11, стр. 250-269.

Работы Анатолия Альбертовича Шаткина и сведения о нём:

- Александра Ложечко. О сердце врача и об одном открытии. Очерк, в своё время сделавший Шаткина «селебрити». «Юность», №1, 1963

- А.А. Шаткин. Экспериментальная трахома, вызванная лабораторной культурой возбудителя. Шаткин описывает опыт на себе, произведенный в мае-июне 1961 года. «Офтальмологический журнал», №3, стр. 159-165, 1963

- Марк Поповский. По следам отступающих. Глава о Шаткине и борьбе с трахомой в СССР стр. 156-203. Москва, 1963

- А.А. Шаткин. Трахома. Этиология и этиотропное лечение. Монография о трахоме; заслуживает внимания упомянутое на стр. 54 устное сообщение Тан Фэйфаня об эксперименте на себе. Ленинград, 1965

- А.А. Шаткин. Глава XXI «Трахома», том VIII «Вирусные болезни и риккетсиозы» в многотомном руководстве по микробиологии, клинике и эпидемиологии инфекционных заболеваний. Москва, 1966, стр. 547-567

Михаил Шифрин

По материалам сайта MedPortal.ru