ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ

Медицинский факультет Московского университета, приступивший к преподаванию “врачебных” наук в 1764 г., до начала XIX века осуществлял только теоретический этап подготовки врачей. “Учение о глазных болезнях” (офтальмология) преподавалось в курсах основных дисциплин трех учебных блоков: “специального приуготовления” (анатомия), “теоретической медицины” (физиология, патология, генеральная терапия), “практическая медицина” (хирургия и “внутренняя медицина”, или клиника, клиническая практика) [1—3].

5 ноября 1804 г. был утвержден “Устав Императорского Московского Университета”, который предусматривал выделение терапии, хирургии и акушерства в самостоятельные ординарные профессорские курсы и создание соответствующих “институтов” (клиник) [4; 5, с. 85]. Первым заведующим кафедрой хирургии и хирургического института в звании экстраординарного профессора в 1804 г. был назначен Федор Андреевич Гильтебрандт. В 1808 г. он стал ординарным профессором и оставался в этой должности до 1830 г. [6, 7].

Именно Ф. А. Гильтебрандт впервые в истории Московского университета на кафедре хирургии приступил к систематическому преподаванию офтальмологии. По его инициативе в составе шестикоечного хирургического института были выделены три койки для больных офтальмологического профиля [7; 8, с. 104—105].

В 1805/6 учебном году Ф. А. Гильтебрандт занимался “преподаванием лекций” о глазных болезнях и хирургических операциях¹. В 1806/7 учебном году в “Объявлении о публичных учениях” Ф. А. Гильтебрандт сообщает, что “...будет заниматься своими слушателями (курсив наш. — Авт.) лечением глазных болезней, и при случае делать Хирургические операции” [9, с. 6], а в 1808/9 учебном году уточняет, что “...в Институте Клиники Хирургической будет совершать операции камнесечения и бельма” [10, с. 7]. Таким образом, речь, безусловно, идет о практической направленности курса хирургии в целом и офтальмологии в частности.

Для проведения занятий по хирургии и офтальмологии Ф. А. Гильтебрандт использовал руководства Ю. Арнеманна (Агnemann, Justus, 1763—1806), Я. К. Гунчовского (Hunčovský, Jan Karel, по другим описаниям, — Hunczovsky, Johann Nepomuk, 1752—1798) и Й. А. Титтманна (Tittmann, Johann August, 1774— 1840), в дальнейшем, с 1807/8 учебного года, явно отдавая предпочтения последнему. Эти пособия Г. А. Колосов называет “лучшими немецкими руководствами” [7, с. 8].

В 1812 г. в связи с оккупацией Москвы французскими войсками занятия в университете были прекращены, и до конца ноября 1812 г. Ф. А. Гильтебрандт работал хирургом временного военного госпиталя во Владимире [6, 7].

С момента возобновления прерванных войной занятий организация учебного процесса по хирургии, в рамках которой Ф. А. Гильтебрандт преподавал офтальмологию, не претерпевала существенных изменений вплоть до 1818/19 учебного года. Известно, что хирургия преподавалась 3 раза в неделю: в 1815/16 и 1816/17 учебных годах — по вторникам, четвергам и пятницам с 9 до 10 ч., в 1817/18 учебном году — в те же дни, с 10 до 12 ч.

Постепенно на медицинском факультете Московского университета формируется и внедряется система контроля и оценки полученных студентами практических навыков по офтальмологии². О том, что офтальмология в послевоенные годы продолжала постоянно составлять важный раздел курса хирургии Ф. А. Гильтебрандта, свидетельствует, в частности, “Список Хирургических инструментов, находящихся при Хирургическом Институте Императорского Московского Университета”, изданный в 1822 г. Во второй части списка, озаглавленной “Инструменты для глазных операций и слезного свища”, было перечислено 28 наименований инструментов для всех основных оперативных вмешательств при патологии органа зрения³.

В 1819 г. в Москве вышло в свет первое, а в 1829 г. — второе, переработанное и дополненное издание учебника Ф. А. Гильтебрандта “Institutiones Chirurgiae” [6].

К сожалению, в фондах библиотек и архивов не удается обнаружить этот учебник, однако определенное представление о его структуре и содержании можно получить по изданному “Конспекту лекций хирургии”, в котором Ф. А. Гильтебрандт описывает свой труд [11, с. 5—8]. Из описания следует, что учебник состоял из двух частей: “в первой говорится о Хирургических пособиях вообще, во второй же о болезнях частей наружных и внутренних, известных под названием болезней Хирургических, равно и о тех операциях, которые исключительно относятся к какой-либо из оных” [11, с. 5]. Второй раздел второй части представлен так называемой “частной хирургией”, в том числе болезнями глаз. К офтальмологическому профилю Ф. А. Гильтебрандт относит следующую патологию: а) болезни век (vitiapalpebrarum); b) слезных путей (vitia viarum Lacrimalium); с) воспаления глаз(oculorum in fiammatio);·d) нагноения глаз (oculi suppuratio); e) наружный туск глаза (externae oculi obfuscationes); f) внутренний туск (obfuscatio interna); g) опухоли глаза (tumores oculi); h) болезненное состояние зрения (oculorum imbecillitates) [11, с. 7].

Η. И. Пирогов, признавая заслуги профессора как “искусного и опытного практика, особливо литотмиста”, категорически не воспринимал его в качестве преподавателя. Речь Ф. А. Гильтебрандта он считал столь невнятной, что “я не мог понимать ни слова, тем более что он читал и говорил всегда по-латыни” 12, с. 222]. Между тем М. Г. Соколов, ученик Ф. А. Гильтебрандта по Московской медико-хирургической академии, вспоминал, что студенты “ставались довольны” лекциями своего профессора [13, с. 54].

Заслуживают внимания оценки, которые дают исследователи его деятельности и вкладу в развитие хирургии и офтальмологии. В. С. Делов, ссылаясь на незначительное количество коек офтальмологического профиля, не без основания считает, что “количество больничного материала было незначительно” [14, с. 35]. В целом почтительно отзываясь о вкладе Московского университета в отделение офтальмологии от хирургии и выделение ее в самостоятельную медицинскую специальность, он дает критическую оценку учебному процессу в первые годы XIX века: “Теоретический курс глазных болезней, по-видимому, был невелик и читался в течение летних месяцев, а количество больничного материала было незначительно, так как клинический, хирургический институт был устроен только на 6 кроватей” [14, с. 35—36].

И все же, несмотря на предпринятые усилия, медицинский факультет Московского университета не успевал за велениями времени. Так, еще в 1796 г. в Вене в Медико-хирургической академии была открыта первая в Европе самостоятельная кафедра офтальмологии профессора И. А. Шмидта (Schmidt, Iohann Adam, 1758—1809). В России кафедра офтальмологии с клиникой под руководством профессора И. Груби была открыта в Петербургской Медико-хирургической академии в 1818 г.

Новый этап в развитии офтальмологии в Московском университете связан с деятельностью Александра Егоровича Эвениуса (19.06.1795—09.02.1872). В 1814 г., окончив Московскую медико-хирургическую академию, А. Е. Эвениус некоторое время в качестве лекаря служил в армии. В 1818 г. защитил диссертацию и получил степень доктора медицины. Оставив военную службу, проходил усовершенствование в европейских клиниках и университетах, а по возвращении в Россию 15 февраля 1823 г. был назначен адъюнктом кафедры хирургии Московского университета “с препоручением ему класса Окулистики”⁴. Это событие В. С. Делов определяет как момент, положивший “начало отделению офтальмологии от хирургии” [14, с. 4]. Одновременно, но в качестве отдельной учебной дисциплины отделение врачебных наук (медицинский факультет) поручает ему вести курс десмургии⁵.

В 1828 г. А. Е. Эвениус становится экстраординарным⁶, а в 1816 г. — ординарным профессором⁷; в период с 1825 по 1928 г. был секретарем, и с 1842 по 1846 г. — деканом медицинского факультета⁸. В 1833 г. он был назначен главным врачом вновь открытой в Москве Градской больницы⁹, неоднократно выполнял ответственные правительственные поручения, участвовал в испытании предложенных способов оспопрививания [15].

Надо полагать, что А. Е. Эвениус активно продолжал начатую Ф. А. Гильтебрандтом традицию практического преподавания офтальмологии и допускал студентов к проведению операций на больных, в чем позже неоднократно отчитывался. Как извещает “Обозрение публичных преподаваний в Императорском Московском Университете” за 1827/28 учебный год, А. Е. Эвениус трижды в неделю, по вторникам, четвергам и субботам, в 1-м часу в клинической аудитории излагал “Офталмологию или Науку о распознавании и лечении глазных болезней и о Хирургических операциях, нужных для их пользования”.

В 1830/31 учебном году занятия для студентов 3-го курса были одночасовыми, а в 1832/33 учебном году стали двухчасовыми. Вероятно, это было связано с тем, что учебная нагрузка и время занятий распределялись в первую очередь между “главными”, или “ординарными”, курсами, в то время как до введения в 1835 г. нового “Устава” офтальмология, как и десмургия, оставалась “дополнительным курсом”.

Для преподавания офтальмологии А. Е. Эвениус прежде всего неизменно использовал руководство немецкого офтальмолога К. Г. Веллера (Weller, Karl Heinrich, или, в других изданиях, — Carl Heinrich, 1794—1854) “О болезнях человеческого глаза” [16] — одно из наиболее авторитетных в Европе. Однако с 1828 г., когда в “Конспекте отделения медицинских наук при Императорском Московском Университете” было опубликовано написанное на латинском языке его учебно-методическое пособие “Conspectus Ophthalmologiae, sive Doctrinae de oculorum morbis” [17], он включает в учебный процесс именно это издание. В качестве источника для составления собственного курса глазных болезней А. Е. Эвениус использовал труды ведущих европейских ученых и врачей-окулистов Г. И. Беера (Beer, Georg Josef, 1763— 1821), А. Скарпы (Scarpa, Antonio, 1747—1832), Дж. Вардропа (Wardrop, James, 1782—1869), Б. Траверса (Travers, Benjamin, 1783—1858), А. Г. Рихтера (Richter, August Gottlib, 1742—1812), Г.-Л. А. Хеллинга (Helling, Georg Lebrecht Andreas, 1763—1840), И. А. Шмидта (Schmidt, Iohann Adam, 1758—1809), а также научные периодические издания.

Согласно “Конспекту”, в своем курсе глазных болезней А. Е. Эвениус выделял следующие основные темы: 1) болезни частей, прилегающих к глазному яблоку (болезни надбровий, век, конъюнктивы, слезного аппарата, орбиты); 2) болезни собственно глазного яблока (тотальное поражение всего глазного яблока, а также различных его отделов — роговицы, склеры, радужной и сосудистой оболочек, сетчатки, хрусталика, стекловидного тела); 3) сочетанные заболевания глазного яблока и частей, его окружающих.

В середине 20-х годов XIX века в России началась подготовка к реформе системы народного образования, и А. Е. Эвениус по поручению попечителя Московского учебного округа¹⁰ в 1826 г. представил медицинскому факультету составленное им обозрение существующего порядка преподавания учебных дисциплин и рекомендации по совершенствованию учебного процесса¹¹. Есть основание полагать, что А. Е. Эвениус предлагал выделить офтальмологию в самостоятельный учебный курс, и попечитель Московского учебного округа, разделяя это мнение, в проекте нового университетского устава в числе девяти профессоров медицинского факультета указывал раздельно профессора хирургии и профессора-окулиста¹².

26 июля 1835 г. был утвержден “Общий Устав Императорских Российских Университетов”¹³. Этот документ предусматривал выделение двух самостоятельных предметов: 1) хирургии умозрительной, за которой вскоре закрепилось название “теоретической”, и 2) хирургии операционной, глазных болезней и хирургической клиники [18, с. 6]. Таким образом, офтальмология, все еще оставаясь разделом хирургии, признавалась и объявлялась в качестве учебной дисциплины. Медицинский факультет Московского университета при переходе на новую учебную программу высказал обоснованные претензии и уже в 1835/36 учебном году добился внесения корректив. Из всех университетов России только в Московском вместо предусмотренных двух хирургических кафедр были организованы три: 1) общая и частная хирургия с наукою о переломах и вывихах (кафедра теоретической хирургии); 2) хирургия оперативная, с клиникою, и анатомия хирургическая; 3) окулистика с клиникою глазных болезней и десмургия¹⁴. А. Е. Эвениус сохранил за собой курс “Науки о Глазных болезнях” и десмургии.

Офтальмология как раздел хирургии по-прежнему была включена в программу преподавания как на кафедре общей и частной, или теоретической, так и на кафедре оперативной, или практической, хирургии. Однако чтобы представить объем, который составляло “практическое распознавание, лечение и операции глазных болезней” на кафедре практической хирургии, укажем, что в 1835/36 учебном году в хирургической клинике из 60 произведенных оперативных вмешательств только 3 было по поводу глазных заболеваний [19, с. 29]. И в последующие годы в хирургической клинике доля операций офтальмологического профиля оставалась относительно небольшой. Иначе и не могло быть: на кафедре практической хирургии студенты изучали весь объем хирургической патологии, а офтальмология преподавалась в специальном курсе А. Е. Эвениуса.

Успешная деятельность А. Е. Эвениуса в Московском университете, несомненно, сыграла не последнюю роль в том, что значительное число профессоров медицинского факультета разделял твердое убеждение в необходимости отделения офтальмологии от хирургии. Фактическое признание выделения офтальмологии в самостоятельную медицинскую специальность в Московском университете произошло в июне 1829 г., когда А. Е. Эвениус выступил с актовой речью “De Ophthalmolo giae Praestanta” в торжественном собрании университета¹⁵.

Тот факт, что преподавание клинической офтальмологии на медицинском факультете Московского университета было сохранено за отдельной кафедрой, позволил подтвердить не­обходимость создания специализированной клиники глазных болезней для дальнейшей оптимизации учебного процесса. Это произошло в 1845 г., когда на основании указа “О Дополнительном постановлении для Медицинского факультета Московского университета” [20], помимо терапевтической и хирургической госпитальных клиник, была учреждена госпитальная офтальмологическая клиника на базе Московской глазной больницы. Заведующим госпитальной офтальмологической клиникой и экстраординарным профессором университета был назначен директор и старший врач Московской глазной больницы П. Ф. Броссе [21]. Несмотря на то, что А. Е. Эвениус вынужден был принять увольнение, во многом благодаря его плодотворной преподавательской деятельности Московский университет впервые получил возможность на базе благоустроенной специализированной больницы организовать госпитальную клинику с широкими возможностями для преподавания офтальмологии.

Опытный врач-организатор и клиницист-офтальмолог, первый исследователь истории отечественной офтальмологии Петр Федорович Броссе (1793—1857) после пятилетней специализации в лучших европейских клиниках заслужил признание как врач-офтальмолог. Вернувшись в Россию, в 1820 г. в Черниговской губернии он создал больницу для крестьян, а переехав в Москву, 22 июля 1825 г. в Голицынской больнице открыл специализированное офтальмологическое отделение на две палаты. В 1826 г. П. Ф. Броссе был назначен директором и главным врачом учрежденной Московской глазной больницы [21, 22].

“Отчеты о состоянии и действиях Императорского Московского Университета” постоянно свидетельствуют о том, что П. Ф. Броссе преподавал офтальмологию по 6 ч. в неделю. Однако “Обозрение преподавания наук в Императорском Московском Университете” в 1846/47 академическом году ограничивают эти занятия тремя часами в неделю, а в 1847/48 академическом году — четырьмя часами. Изменениям подвергались продолжительность самих занятий и их недельное количество.

Основу педагогической деятельности П. Ф. Броссе составляло следующее его убеждение: “Главная цель Госпитальной Клиники есть та, чтобы Студенты имели случаи видеть, как можно, большее число различных глазных болезней для распознавания и изучения лечения оных. — Этот случай, Глазная Больница, в полной мере доставить имеет [...]”¹⁶. В 1851 г., анализируя накопленный опыт, П. Ф. Броссе писал: “Во время пятилетнего существования Госпитальная Офталмиатрическая Клиника вполне верная своему назначению оказала всю возможную пользу учащимся, оставляя им согласно 14§ сего постановления, целые группы однородных случаев, в которых они удобно могли следить один и тот же болезненный процесс в различных проявлениях и приобретать навык действовать средствами простыми, ограниченными; знакомиться с наблюдением различных эпидемий, с правильным рациональным употреблением медицинской статистики и с порядком Госпитальной службы. Таким образом, учащиеся здесь имеют случай видеть и наблюдать почти все глазные болезни в различных формах и в различных степенях, изучая при том практически разные способы их лечения”¹⁷.

“Программа преподавания Офталмиатрии в Госпитальной Клинике, учрежденной в Московской глазной больнице”, составленная П. Ф. Броссе¹⁸ дает отчетливое представление о его методике проведения занятий. Прежде всего П. Ф. Броссе в соответствии с научными представлениями своего времени обращал внимание студентов на те важнейшие особенности, которые выделяют офтальмологию в ряду других медицинских специальностей: “1.) Болезни глаза представляются наблюдателю выраженными в характеристических объективных признаках и потому распознаются легче, чем другие болезни. 2.) Из повреждений глаза не редко можно заключить о худосочиях, которые долго не были заметны в данном субъекте. Таковы худосочия: венерическое, золотушное и др. 3.) При лечении глазных болезней мы имеет возможность действовать врачебными средствами непосредственно на самый больной орган. 4.) Помощию операций, продолжающихся иногда только несколько секунд, почти не починяющих боли и не влекущих за собою кровотечения (операция катаракты, образование искусственного зрачка), мы можем возвратить зрение людям, лишенным оного в продолжение многих лет”¹⁹.

В развитии заболевания П. Ф. Броссе выделял три рода причин: предрасполагающие, производящие (causa excitans) и поддерживающие (causa alens). Большое значение он придавал овладению навыками обследования больного с помощью “увеличительных стекол”, которые позволяют наблюдать явления, ускользающие от невооруженного глаза. При этом в процессе диагностического исследования он обращал “внимание Студентов, знакомых с глазными болезнями только из теоретического преподавания, на разницы индивидуальные, которые могут быть изучаемы только в клинике”²⁰. Существенно, что “в течение курса учащимся мало помалу сообщается необходимое из диэтетики глаза, равно наставление об употреблении очков”²¹. В ходе клинических занятий студентам вменялись в обязанность курация больных и ведение историй болезни.

Таким образом, целью, итогом занятий в клинике глазных болезней становится приобретение навыков самостоятельной работы студентов с больными офтальмологического профиля.

Следует отметить, что, как Ф. А. Гильтебрандт и А. Е. Эвениус, П. Ф. Броссе также допускал студентов к самостоятельному производству глазных хирургических операций, о чем свидетельствуют отчеты.

Один из учеников Г. Й. Беера П. Ф. Броссе всю жизнь оставался приверженцем австрийской школы офтальмологии, которая объективно оставалась ведущей всю первую половину XIX века. Это в значительной мере предопределило подход П. Ф. Броссе к выбору научной и учебной литературы. Предпочтение он отдавал представителям именно этой австрийской школы офтальмологии. Со временем список литературы пополнялся новыми изданиями, однако его основу неизменно со­ставляли сочинения “о глазных болезнях лучших и новейших сочинителей, как-то: Бера, Юнкена, Хелиуса, Фишера, Валтера, Макенци, Тавинго и Демарре” [23, с. 41].

После смерти П. Ф. Броссе, последовавшей 30 августа 1857 г. [22], директором и главным врачом Московской глазной больницы был назначен племянник П. Ф. Броссе²², ординатор глазной больницы, доктор медицины Вильгельм Федорович Броссе²³, который по собственной инициативе продолжал проводить занятия со студентами. Однако указ “О Дополнительном постановлении” не определял условия выдвижения кандидата и избрания его на вакантную должность профессора офтальмологической клиники, а также не устанавливал порядок взаимоотношений между администрацией глазной больницы и Советом университета, что в дальнейшем отрицательно сказалось на преподавании офтальмологии на медицинском факультете Московского университета.

Несмотря на то, что развитие офтальмологии в Московском университете в первой половине XIX века не во всем совпадало с намерениями профессорского состава, медицинский факультет добился выделения этой учебной дисциплины в отдельный систематический профессорский курс и получил госпитальную клинику, учрежденную на базе Московской глазной больницы.

ЛИТЕРАТУРА

1. Сточик А. М., Затравкин С. Н., Саркисов С. Α. // Вестн. офтальмол. — 2006. — Т. 122, № 3. — С. 52—56.

2. Сточик А. М., Затравкин С. Н., Саркисов С. А. // Пробл. соц. гиг., здравоохр. и истории мед. — 2005. — № 6. — С. 47—50; 2006. — № 1. — С. 54—57.

3. Сточик А. М., Затравкин С. Н., Саркисов С. А. // Ист. вестн. Моск. мед. акад. им. И. М. Сеченова. — 2006. — Т. 23. — С. 115—129.

4. Устав Императорского Моск. университета. — СПб., 1804.

5. Сточик А. М., Пальцев Μ. Α., Затравкин С. Н. Медицинский факультет Моск. университета в реформах просвещения первой трети XIX века. — 2-е изд. — М., 2001.

6. Иноземцев Ф. И. // Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Моск. университета. 1755—1855. — М., 1855, — Ч. 1, — С. 199—209.

7. Колосов Г. // Врач. дело. Науч.-мед. журн. Отд. оттиск из № 19. — Харьков, 1928.

8. Сточик А. М., Пальцев Μ. Α., Затравкин С. Н. Медицинский факультет Моск. университета в реформах просвещения первой трети XIX века. — 2-е изд. — М., 2001.

9. Объявление о публичных учениях в Императорском Моск. университете, преподаваемых с 1806 года Августа 17 по 1807 Июня 28, по назначению Совета. — М.: Печатано в Унив. Тип., б.г.

10. MDCCCVIII ad XXVIII Jun. A. MDCCCIX. Habendarum Pro mulgatus Auctoritate Conventus Academici. Prolusio de brevi historia animalium nondum edita Auetore Christiano Frederico de Matthaei. — Mosquae: Typus Universitatis Mosquensis, б.г.

11. Конспект отделения мед. наук при Императорском Моск. университете. — Μ., 1828.

12. Пирогов Н. И. Собр. соч. — М., 1962. — Т. 8. — С. 69—352.

13. Соколов Μ. Г. // Змеев Л. Ф. Былое врачебной России. — СПб., 1890, — Кн. 1, — С. 31—71.

14. Делов В. С. Материалы для истории офталмологии в России: Дис. д-ра медицины. — СПб., 1895.

15. Эвениус Александр Егорович // Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Моск. университета, за истекающее столетие, со дня учреждения января 12-го 1755 года, по день столетнего юбилея января 12-го 1855 года, составленный трудами профессоров и преподавателей, занимавших кафедры в 1854 году и расположенный по азбучному порядку, — М., 1855, — Ч. 2. — С. 657—666.

16. Веллер К. Г. О болезнях человеческого глаза: Руководство для молодых врачей, собрание из лучших отечественных и иностранных сочинений, с особенным уважением опытности Беера, и умноженное собственными наблюдениями: Пер. с нем. Я. Чаруковского. — СПб., 1822.

17. Evenius A. Conspectus Ophthalmologiae, sive Doctrinae de oculo rum morbis // Конспект отделения мед. наук при Императорском Моск. университете. — М., 1828. — С. 287—301.

18. Общий устав Императорских Российских университетов. Санктпетербургского, Московского, Харьковского и Казанского. — М., 1835.

19. Отчет о состоянии и действиях Императорского Моск. университета за 1835/6 академический и 1836 гражданский годы. — Б.м., 1837.

20. О дополнительном постановлении для медицинского факультета Моск. университета: Из № 25 и 26 Московских ведомостей 1846 г. — Б.м., б.г.

21. Саркисов С. Α.  // Вестн. офтальмол. — 2005. — Т. 121, № 5. — С. 53—56.

22. Анке Н. // Моск. врач. журн. — 1857. — Кн. 5, 6. — С. 49—53.

23. Отчет о состоянии и действиях Императорского Моск. университета за 1849—50 академический и 1850 гражданский годы. — Б.м., б.г.

Сноски

←¹Рос. Гос. ист. архив (далее: РГИА). Ф. 733. Оп. 95. Д. 180. Д. 1—36.

←²Центральный исторический архив Москвы (далее: ЦИАМ). Ф. 418. Оп. 332. Д. 6. Л. 81.

←³ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 81. Д. 331. Л. 3-4.

←⁴ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 1. Д. 2075. Л. 6.

←⁵ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 336. Д. 10. Л. 19, об.

←⁶ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 1. Д. 3516. Л. 2.

←⁷ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 5. Д. 105. Л. 3.

←⁸ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 349. Д. 51. 2 л.

←⁹ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 2. Д. 110. 3 л.

←¹⁰ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 81. Д. 1625. Л. 109, об.

←¹¹Там же. Ф. 418. Оп. 81. Д. 1625. Л. 109 об.

←¹²ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 1. Д. 3086. Л. 14, об. 17, об.

←¹³ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 4. Д. 396. Л. 1.

←¹⁴ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 2. Д. 1. Д. 1. Л. 47, об.

←¹⁵ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 334. Д. 75. Л. 129.

←¹⁶Там же. Ф. 418. Оп. 354. Д. 18. Л. 3, об.

←¹⁷ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 358. Д. 28. Л. 2—2, об.

←¹⁸ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 355. Д. 119. Д. 82—85.

←¹⁹ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 355. Д. 119. Л. 82—82, об.

←²⁰Там же Ф. 418. Оп. 355. Д. 119. Л. 83.

←²¹Там же. Ф. 418. Оп. 355. Д. 119. Л. 84.

←²²ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 367. Д. 57. Л. 5, об.

←²³ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 26. Д. 880. Л. 6

• twitter